О том, как поладили Сергей Иванович с Аркадием Ивановичем

Командир батальона подполковник Волков очень ценил своих сержантов. Помнится, Аркадий Иванович ввел в практику увольнения среди недели для сержантов, занимавших достойные места в разнообразных состязаниях, проходивших в училище. Усердие всегда им поощрялось.

Однако, и спрос с сержантов у него был не шутейный. Он справедливо считал, что аккуратность должна войти в плоть и кровь будущего строевого офицера, как залог высокой штабной культуры - и это качество должно быть взрощено в душе каждого юнкера. Поэтому Аркадий Иванович был до крайности въедлив при проверке внутреннего порядка, стремясь найти хоть какие-нибудь малые отклонения от стандарта, дабы на их конкретных примерах искоренять крамолу хаоса на койках и в мозгах.

Старшина девятой роты Сергей Иванович Остапенко это знал расчудесно и, конечно, ни в коем разе означенным козлом отпущения, на котором учат все стадо, быть не желал. Будучи старшиной добросовестным, он ревностно следил за порядком в роте и ротном хозяйстве. Особенно спокоен он был за полы, являвшиеся в некотором роде его гордостью. Доски пола были выскоблены металлической стружкой, /что формально запрещалось/, затем щедро умащены, горячим варевом из смеси скипидарной мастики, красителя непременно вишневого цвета и хозяйственного мыла. Пол и в самом деле буквально светился изнутри загадочным полусветом. Всякого, кто пытался покуситься своими сапожищами на это совершенство, настигал утробный рык дневального: Эй, ты, генерал! К стене! И забывчивый школяр заполошно шарахался к стенке, ибо на генеральской осевой директрисе мог обитать только чрезвычайно авторитетный военный.

Пришел тут с проверкой порядка комбат Волков. Все проверил Аркадий Иванович - отлично: пыли нет, коврики и кирзовые тапки в идеале, линии коек, как струна. Даже в тумбочках - свежая бумага. Сергей Иванович Остапенко млел от предвкушения. А Аркадий Иванович и говорит: "Лучше надо за порядком следить товарищ Остапенко"… Тот остолбенел в недоумении величайшем. А Аркадий Иванович вынимает из синих галифе связку ключей, берет один и концом этого самого ключа бесцеремонно продирает щель в полу, как раз посреди генеральской середины. Из-под ключа, ясное дело, закрутилась всякая мракота - смесь пылищи и опилок с мастикой. Уязвленный до глубины души Сергей Иванович задергал в тике физиономией, а Аркадий Иванович вышел себе из расположения роты с чувством исполненного долга.

Тем временем в батальоне, в выпускной восьмой роте случилась катавасия. Кто-то из сержантов допрыгался в самоволку до скандала - устроил своей девчонке ребенка. Тут, ясное дело, родительские истерики, политотдел делает очень большие глаза, начальник училища катает желваками - словом, крик, шум, собачья куча. Собирает к себе Аркадий Иванович всех сержантов. Очень сдерживаясь, отрывистым свои голосом очерчивает общую ситуацию:"Вот, товарищи сержанты, вам случай. Ушел через забор в самоволку к девке. Накачал! Еще раз ушел. Еще раз накачал! Теперь, понимаете ли, сосунок! И скажите - на хрена мне такие сержанты"?!

Нарезав ремней из задницы незадачливого любовника, Аркадий Иванович перешел от теории к практике. Оставив от выпускной роты дымящиеся останки, он миновал онемевшую от ужаса первокурсную седьмую и приступил прямо к девятой. Ходил-ходил, смотрел-смотрел - серьезно придраться не к чему, все же "дикая сотня" майора Ахмедова была значительной единицей. И тут вытаскивает он последний довод - знаменитую связку ключей. Никто и охнуть не успел, как нагибается Волков и упирается, как бывало, концом ключа в половую щель и хочет вывернуть на голову обомлевших сержантов дерьма из этой самой половой щели - дабы не очень-то мнили о своих мужских достоинствах.

И вдруг какая-то неведомая сила ставит его на командирские колени. Вот это афронт! Со стороны так, будто подполковнику Волкову отвесили полномерного пинка. Ничего, не понимая, он поднимается с завидной резвостью, отряхивает синие галифе и, ни слова не говоря, с достоинством цезаря, выходит их роты, так и не намяв холку ни Остапенко, ни сержантской братии девятой роты. Сергей Иванович медленно вытер обильный холодный пот.

А ларчик - то просто открывался. После первого случая, в отчаянии, Сергей Иванович раздобыл на местной фабрике два или три ведра новомодного полиэфирного лака. Им он и залил щели в полу, где лачок и сцепился в стекловидную массу. Посему, когда мудрый комбат попытался упереться в щель, ключ заскользил по гадкому твердому желобу и поставил почтенного подполковника, пардон, рачком-с… Тем не менее, через неделю или около того, Аркадий Иванович оправился от полученного шока и высоко оценил полезную инициативу старшины, избавившего личный состав от вредной сексуальной, то есть половой, пыли. Так Сергей Иванович и Аркадий Иванович умиротворили друг друга.